«Навигатор» в Театре на Подоле — одна из немногих ожидаемых офлайн-премьер фактического начала сезона. С конкурентами в виде других проектов или без, в ней многое обещало интересный исход: современная пьеса, выигравшая в 2011-м конкурс BBC, режиссерка-постановщица, знаменитая «Поганими дорогами» и победой в Taking the Stage, наконец, сама сцена, техмощь которой до сих пор рождает влажные мечты не о Чехове, а о музыкальных и мультимедийных экспериментах.
Первый факт, который я бы вспомнила о грузинском журналисте и писателе Лаши Бугадзе, чья пьеса легла в основу спектакля, звучит так: «Мама Путина». Театральный текст с этим заголовком читали в 2014-м году при еще живом Угарове в Театре.doc и, на самом деле, одно только название чудно дает представление о фокус-темах и размахах жестов драматурга. Бугадзе называют «грузинским Хармсом», связывают с историей «Новой драмы», российско-грузинскими скандалами и даже попытками введения цензуры. А все потому, что в таких текстах как «Потрясенная Татьяна», «Первый русский», «Мать Путина» и др. он не боится сводить политическое с половым, бытовым, нелепым и сексуальным.
Пьеса «Навигатор» (в оригинале — радиопьеса) в свое время победила в престижном конкурсе радиокомпании BBC. Если говорить о сюжете, то это такой своеобразный парафраз фильма «Она». Точнее, не парафраз — «Навигатор» появился раньше популярного фильма. Главный герой здесь — 45-ти летний работник строительной компании Ростом. Он, пользуясь одним абсолютно реальным описанием в Тиндере, не очень успешный, не очень молодой, не очень уверенный в себе мужчина. Ростом — взрослый ребенок, меланхолик, во всех смыслах среднее звено в офисе; в своем возрасте он живет со стариком-отцом, не может поладить с женщинами и коллегами, часто вспоминает о матери, которая бросила его в детстве.
Впрочем, такое описание милого одинокого инфантила в немодной рубашечке, который вот-вот да и заговорит со своей кофеваркой, больше относится к спектаклю, чем к пьесе. Ассоциация с фильмом «Она» пришла на ум неслучайно: Тамара Трунова, в постановках которой часто возникает эдакий красивый девочковый сюр (ее герои носятся с русалочьим хвостом, транслируя беззащитность, говорят о депрессии в колготках в ёлочку, любят яркие парики, танцуют в свете неона), куда ближе нежно-электрическому фильму «Она», чем эстетике «Новой драмы». Вот и пространство «Навигатора» оформлено как странно-тревожный лимб, сочетающий в себе элементы офиса и детского сада: в глубине сцены построены холмики из фотобоев (сирень, как будто бы ее прогнали через старый фильтр в инстаграме), на холмиках буковками написано имя КLARA (так зовут недоступную живую возлюбленную Ростома), вокруг холмиков — детская железная дорога, по которой колесит офисный лифт, он же машина с говорящим навигатором, на потолке — абажур и сомнительное солнце, собранное из разноцветных софитов.
Весь этот мир вместе с его не менее яркими героями — Кларой в фиолетовом парике, коллегами в разноцветных рубашках — примерно в таком же тоне и коммуницирует с главным героем. Старики с коронами танцуют балет в колясках, Клара появляется на холмах под музыку из «Титаника», шкаф с папками становится в фантазии героя и диско-гардеробом, и «шкафом с чужими скелетами». Два края спектра — корпоративный холод и атмосфера детсада — сталкиваются, внушая прежде всего острое, почти тошнотворное чувство тревоги. И это решение (как на уровне пластики, так и на уровне вижуала сцены) — пожалуй, лучшее, что здесь есть.
Что такой стиль (или тонус, или гамма?) действительно обрезают в «Навигаторе», так это заметный политический, социальный фон, который, пардон за тавтологию, фонит в пьесе. Конечно, из спектакля мы понимаем, что по работе Ростом едет в Абхазию, что у него начинаются проблемы на объекте, что он сталкивается с «русскими, которых нет». Как не было их, ну вы поняли, ни в Грузии, ни в Украине. На уровне языка сцены, а не текста диалогов, это все тоже попробовали вшить в постановку: здесь и медленный проезд машинки-лифта, на перекладину которой Ростом вешает флаги разных стран (словно на детскую кроватку), и таинственный голос про «русских», и новости по радио. Но все это выглядит какой-то необязательной, странной прибавочной стоимостью к персиково-неоновой лавстори о навигаторе и взрослом дяде, об одиночестве, о красочной Кларе, о холоде корпоративных сердец.
Приходится признать: то ли Тамара Трунова — глубоко лирический, интимный эстет-режиссер (что само по себе здорово), то ли Театр на Подоле — странный low-pass фильтр актуальных высказываний, но в этой истории социальному досталось мало места.
Вердикт
Что хорошо: однозначно, работа с пространством, голос Риммы Зюбиной в роли искусственного интеллекта, умение показать абсурдную природу внутренней фантазии, нежность и почти мета-мета
Что плохо: если вы искали «Новую драму», см. выше
Фото: Ira Marconi, Театр на Подоле